ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРОГИ И ТОРГОВЛЯ ПРИ ОТСУТСТВИИ ЕДИНОЙ СТРАТЕГИИ
В начале июля высокопоставленная казахстанская делегация во главе с вице-премьером и главой МИД Муратом Нуртлеу посетила Кабул, где встретилась с чиновниками правительства талибов. Стороны подписали меморандум о принципах строительства и эксплуатации железной дороги, которая призвана соединить Центральную Азию с Южной. Астана заявила о заинтересованности в строительстве ветки от города Торгунди на границе с Турменистаном до Герата. Маршрут, как заявляет МИД, способен «обеспечить грузоперевозки в направлении пакистанских портов». В этот проект Казахстан, по сообщениям, готов вложить 500 миллионов долларов — сумму, сопоставимую с объемом экспорта казахстанской продукции в Афганистан в 2024 году.
«Афганистан стал для нас одним из важных партнёров, с которым активно развиваем торгово-экономическую повестку. Мы нацелены на увеличение товарооборота до 3 миллиардов долларов США — соответствующая задача уже определена и поддержана обеими сторонами. Для этого Казахстан готов нарастить поставки сельхозпродуктов, горюче-смазочных материалов, минеральных удобрений, продукции химической промышленности», — сказал Нуртлеу.
До него Кабул в апреле посетил другой вице-премьер Казахстана, Серик Жумангарин. Тогда Астана проявила интерес к рудным месторождениям Афганистана, где были отобраны пробы для исследования содержания цветных металлов.
Визиты казахстанских чиновников в Афганистан понятны: страна, не имеющая выхода к морю и поставляющая львиную долю своей нефти на мировой рынок через Россию, заинтересована в альтернативных маршрутах и доступе к портам в Индийском океане для экспорта ресурсов. Кроме того, Астана, в значительной степени утратившая рынок сбыта своей пшеницы и муки в других странах Центральной Азии (российская продукция вытесняет там казахстанскую), надеется на расширение поставок.
Шаги к расширению торговли с Афганистаном предпринимает и Узбекистан, вторая по размерам экономика Центральной Азии. Через неделю после визита Нуртлеу в Кабул приехала делегация из Ташкента. В повестке переговоров тоже была железная дорога. Представители Узбекистана, Пакистана и чиновники правительства талибов 18 июля договорились о разработке технико-экономического обоснования Трансафганского коридора, который может соединить Термез с пакистанским Харлачи.
Узбекистан, традиционно придерживающийся прагматизма во внешней политике, установил контакты с «Талибаном» раньше своих соседей. В 2024 году премьер-министр страны Абдулла Арипов посетил Кабул, а в этом году вице-премьер правительства талибов Абдул Гани Барадар нанес визит в Ташкент. Стороны заключили соглашения о снижении пошлин, узбекских инвестициях в добычу газа в Афганистане.
Туркменистан тем временем продолжает вести переговоры с «Талибаном» по Трансафганскому трубопроводу (проект ТАПИ охватывает Афганистан, Пакистан и Индию), надеясь на экспорт своего газа на юг.
На активизацию связей с Афганистаном рассчитывает и Кыргызстан, исключивший в прошлом году «Талибан» из списка террористических организаций вслед за Казахстаном (в Узбекистане и Туркменистане движение официально никогда не было запрещено).
Единственным государством региона, которое отказывается от деловых отношений с «Талибаном», остается Таджикистан. И это демонстрирует, что общей стратегии по Афганистану у Центральной Азии нет.
— На позицию правительства Таджикистана влияет проблема статуса таджиков в Афганистане, утеря ими былых позиций в институтах государственного управления. Это достаточно болезненный вопрос для таджикских властей, из-за чего они могут пока воздержаться от идеи единой стратегии в отношении правительства «Талибана», — считает Алишер Ильхамов, глава базирующейся в Лондоне исследовательской организации Central Asia Due Diligence. — Выработка единой стратегии Центральной Азии по вопросу о сотрудничестве с Афганистаном пошла бы им на пользу и отвечала бы долговременным интересам стран региона.
БЕНЕФИЦИАР — КИТАЙ?
Афганистан — не просто бедная страна с залежами металлов. Это важный геостратегический перекресток, «ворота» в Южную Азию, способные открыть короткий путь к Персидскому заливу для центральноазиатских стран. Впрочем, не только для них.
Китай, восточный сосед Афганистана, заинтересован во взаимодействии в Кабулом не менее, если не более, чем страны Центральной Азии. Если Афганистан будет связан железными дорогами с Казахстаном, Кыргызстаном и Узбекистаном, то это повысит значимость и потенциал Срединного коридора, который Китай использует для поставок товаров в Европу через центральноазиатский регион, Каспийское море, Кавказ и Турцию. Пекин таким образом может диверсифицировать и продлить сухопутные маршруты и интегрировать Афганистан в свою амбициозную программу «Один пояс — один путь».
— Прокладка логистических маршрутов по территории Афганистана значительно бы дополнила инициативу «Один пояс — один путь». В этом отношении интересы Китая совпали бы с интересами стран Центральной Азии, которые утеряли возможности логистических маршрутов, проходивших по территории России. Более того, если Китай инвестирует в проекты прокладки трансафганских торговых маршрутов, то его влияние на страны всего региона, включая Центральную Азию, Афганистан и Пакистан, значительно увеличится. То есть, Китай окажется в выигрыше не только в экономическом плане, но и в геополитическом, — рассуждает Алишер Ильхамов.
Китай с начала тысячелетия уделяет особое внимание тесному сотрудничеству с Центральной Азией, которую рассматривает как важную часть «евразийского сухопутного моста», связывающего страны Европы, Восточной и Южной Азии, а также как источник сырьевых ресурсов для подпитки собственной экономики.
Пекин инвестировал миллиарды долларов в строительство автомобильных и железных дорог в Синьцзяне, провинции на северо-западе Китая, где многие годы были сильны сепаратистские настроения (регион населен тюркоязычными народами — уйгурами, казахами, кыргызами — и некоторые группы выражают недовольство центральной властью и требуют большей автономии). Превратив Синьцзян в промышленную и сельскохозяйственную базу, Китай параллельно стал вкладываться в инфраструктурные проекты в Центральной Азии.
Это взаимодействие дало свои плоды: если в 1998 году товарооборот между Китаем и центральноазиатскими государствами не превышал полмиллиарда долларов, то в 2024 году он приблизился к 95 миллиардам долларов.
Исследователь Майкл Кларк, ученый Гриффитского университета в Австралии, писал в 2013 году, что Китай придерживается концепции «Большой Центральной Азии» (Greater Central Asia), рассматривая регион шире — включая в него не только Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, но и Афганистан. Ученый отмечал, что Китай тем самым преследует несколько целей: обеспечить безопасность Синьцзяна, граничащего с Афганистаном, выстроить широкие экономические связи с регионом и получить доступ к его природным ресурсам, а также противодействовать влиянию западных держав.
На саммите «Центральная Азия — Китай», который проходил в июне этого года в Астане, китайский лидер Си Цзиньпин призвал к укреплению сотрудничества с Афганистаном ради восстановления и развития этой страны.
«Мы должны усилить координацию, чтобы помочь Афганистану нарастить свой потенциал развития и скорейшим образом достичь мира, стабильности, восстановления и развития», — заявил Си Цзиньпин на встрече с лидерами пяти стран региона.
Главу Китая на саммите поддержали президенты Казахстана и Узбекистана. Касым-Жомарт Токаев сказал, что включение Афганистана в торгово-экономические связи будет способствовать выводу страны из международной изоляции. Шавкат Мирзиёев предложил учредить группу высокого уровня с участием всех центральноазиатских государств и Китая для рассмотрения вопросов взаимодействия с Афганистаном.
Инвестиции в Афганистан могут быть выгодны для не имеющих выхода к морю центральноазиатских государств. Однако вложения в эту неспокойную страну остаются крайне рискованным предприятием.
— Риски вложений капитала в Афганистан связаны с вероятностью очередной дестабилизации в стране, скажем, по причине резкого ухудшения социально-экономического положения населения. Она может привести к еще большей радикализации части «Талибана» и, как следствие, к расколу страны на регионы, которые контролируются местными главарями вооруженных группировок, как это уже было на протяжении десятилетий, — объясняет Алишер Ильхамов.
Зыбкости ситуации придает и отсутствие официального признания. Единственной страной в мире, признавшей талибов законной властью Афганистана, остается Россия. Государства Центральной Азии хоть и находятся в орбите влияния Москвы, но в вопросе Афганистана ориентируются, по-видимому, на собственные интересы и, возможно, интересы другого крупного соседа.
— Пока страны Центральной Азии действуют достаточно самостоятельно в отношении правительства «Талибана». Но если в игру включится Китай, то его геополитическое влияние на весь регион серьезно возрастет, причем за счет интересов не только Запада, который по ряду причин пока не хочет признавать «Талибан» и инвестировать в экономику Афганистана, но и России, которая вряд ли заинтересована в прокладке торговых маршрутов, альтернативных проходящим по ее собственной территории, — говорит Алишер Ильхамов.
КОММЕНТАРИИ